Подковерные скандалы в лагерях из орбиты Президента выпукло проявились этим летом — на фоне относительного политического затишья. Вся страна, да что там страна, весь мир с нескрываемым интересом наблюдал за остросюжетной, почти детективной историей выяснения отношений двух ведущих правозащитных ведомств: Генпрокуратуры и Национального антикоррупционного бюро, пишет Светлана Голландс в №33 журнала Корреспондент от 2 сентября 2016 года.
По мнению экспертов, эти две организации никогда не связывала истинная дружба. Появление НАБУ, которое, как пишет в своем блоге экс-журналист и парламентарий от БПП Сергей Лещенко, возникло благодаря стараниям чиновников из США, ЕС и МВФ, Генпрокуратурой было встречено с настороженностью. Смена руководства ГПУ тональность отношений изменила мало. Возможно, по причине некоторой воинственности антикоррупционного ведомства.
Уже через десять дней после того, как Юрий Луценко занял пост генпрокурора, НАБУ вплотную взялось за прокурора АТО Константина Кулика, чьи расходы явно не соответствовали заявленным в декларации доходам. Кулика отстранили от работы, позже ему пришлось восстанавливаться уже по суду. Считается, что именно скандал вокруг прокурора АТО и стал отправной точкой “военных действий” между двумя ведомствами, смахивавших на некое спортивное состязание.
Детективы НАБУ активно собирали информацию о высокопоставленных политиках, в которой среди прочих, говорят, фигурировали фамилии Игоря Кононенко, Николая Мартыненко и других приближенных к Президенту персон. В свою очередь Луценко публично заявил о начале “большой рыбалки на крупную рыбу” и тут же в его “сетях” запестрели многочисленные взяточники и коррупционеры из самых разных ведомств — чиновники, ректоры институтов, застройщики. Кого-то, правда, ловили и отпускали, кого-то, например, руководителя Госагентства по инвестициям Владислава Каськива, не поймали вовсе. Однако эффектные отчеты о задержаниях в информационном пространстве присутствовали и присутствуют постоянно. Несмотря на то что ГПУ и НАБУ публично поддерживали и всячески одобряли действия друг друга, на практике все обстояло сложнее.
Так, дело скандального депутата Александра Онищенко, подозреваемого в многомиллионных хищениях посредством “газовых схем”, которое вели детективы НАБУ, закончилось тем, что подозреваемый (несмотря на снятие с него депутатской неприкосновенности) успел благополучно уехать в Лондон.
По той причине, что его не могли объявить в розыск без подписи генпрокурора под подозрением против депутата, а Луценко не торопился ставить таковую на протяжении почти трех недель.
В конце концов, общественность увидела и открытый межведомственный конфликт: в начале августа ГПУ провела в кабинетах НАБУ то ли обыск, то ли выемку документов — по делу о незаконной прослушке. В ответ сотрудники НАБУ вызвали спецназ. Несколькими днями позже представители ГПУ врываются в частную квартиру, где детективы НАБУ ведут прослушивание, и задерживают двоих из них. Антикоррупционеры снова подключают спецназ, возникает столкновение.
Позже Артем Сытник, глава НАБУ, заявит, что его ведомство возбудило дело по факту незаконных действий сотрудников ГПУ [имелся в виду обыск]. Луценко некоторое время отмалчивался.
Затем оба руководителя выступили на совместном брифинге, назвали действия своих подчиненных недопустимыми и заявили, что никакой войны между ведомствами нет. Заявление, впрочем, звучало не совсем убедительно и лишь подтвердило сомнения в том, что это была просто попытка примирения, тогда как до настоящего примирения далеко. Народный депутат, лидер партии Общественное движение Народный контроль Дмитрий Добродомов не видит в этом ничего удивительного: налицо противостояние двух систем — старой, консервативной (ГПУ) и новосозданной (НАБУ).
“Это конфликт мировоззренческий, война двух миров — старого и нового, у каждого из которых совершенно противоположные цели и задачи. И этот конфликт не исчерпается до того момента, пока кто-то один не одержит победу”, — считает Добродомов. При этом ГПУ в лице ее руководителя пока что явно проигрывает — и морально, и политически. Такой точки зрения придерживается политолог Вадим Карасев, директор Института глобальных стратегий. В то же время Президент, что характерно, не спешит вмешиваться и поддерживать своего ставленника Луценко. По версии другого эксперта, директора Украинского института анализа и менеджмента политики Руслана Бортника, Президент просто не может повлиять на ситуацию. По мнению Добродомова, как раз наоборот: Петру Порошенко выгодны подобного рода столкновения.
Еще один не менее любопытный, хотя и не столь резонансный конфликт вызрел в финансово‑экономической сфере. В середине августа Минфин выступает с очередной налоговой новацией и публикует ее проект на своем сайте. Речь, среди прочего, идет о том, чтобы часть ключевых функций, которыми сегодня наделена Госфискальная служба [администрирование налогов, ведение реестра возмещения НДС и учета налогоплательщиков], передать министерству. Кроме того, Налоговую милицию предлагается исключить из состава контролирующих органов ГФС, а ее полномочия передать так называемой финансовой полиции — новому подразделению, которое предполагается создать при Минфине.
А на днях с еще одной, похожей, инициативой выступило и Министерство экономразвития и торговли. На базе экономических подразделений, которые есть в СБУ, МВД и Налоговой милиции, предлагается создать новую Службу финансовых расследований, которая подчинялась бы Минэкономразвития.
Иными словами, под еще одним ставленником Президента [так принято считать] Романом Насировым, руководителем ГФС, выходцем из БПП, всерьез расшатывают кресло. В придачу вновь зазвучали разговоры о возможной скорой отставке главы НБУ Валерии Гонтаревой, которую также относят к лагерю Петра Порошенко.
“Золотая осень” Президента
Почему Президент позволяет столь открыто “расстреливать” своих людей в подковерных баталиях, как долго продлятся эти баталии и чем они обернутся для власти и для страны?
Политологи видят как минимум три причины “войны миров”. “Происходящее — явный симптом ослабления президентской власти Порошенко, — говорит Бортник. — Президент теряет электоральные очки, поддержку Запада, от него постепенно отходят политэлиты — они начинают искать новые центры притяжения, место под солнцем.
Меняется политическая архитектура, сдвигается баланс между группами влияния — это особенно ярко проявилось с приходом в Кабмин группы Гройсмана. Группы влияния будут перетягивать на себя наиболее лакомые куски в экономическом и силовом блоках — это важно для них накануне нового политического цикла. Они видят, что смена элит произойдет досрочно — в результате выборов или референдума, при этом Президент будет бессилен, — и готовятся к этому.
В результате мы наблюдаем ведомственные войны, причем между ведомствами, каждое из которых подконтрольно Президенту. Остановить это противостояние Порошенко уже не может, он слаб, идет процесс самораспада внутри власти. Сейчас период “золотой осени” Президента, это последние моменты, когда он способен еще реализовать свои политические амбиции, но его влияние на систему стремительно падает”. По прогнозам эксперта, противостояние между ведомствами и политическими игроками будет только усиливаться по мере ослабления, деградации президентской вертикали.
Над схваткой
В то же время социолог и политолог, директор социологической службы Украинский барометр Виктор Небоженко убежден, что конфликты между ведомствами и политическими лагерями — продукт “творчества” самого Порошенко. Эту атмосферу Президент использует для удержания и укрепления собственной власти, пишет политолог в своем блоге в Фейсбуке. И именно поэтому, по мнению Небоженко, глава Администрации Борис Ложкин должен был покинуть свой пост.
“Порошенко нужна совершенно другая Администрация, которая бы управляла уже не только президентской вертикалью, но и всеми ветвями власти, госорганами и политическими структурами страны, — утверждает эксперт. — На первый план выходят не пиар Президента, не налаживание отношений с общественностью и прессой, бизнесом, чем активно занимался Ложкин, а улаживание и использования конфликтов между органами власти, силовиками и бизнес-группами”.
По мнению Добродомова, Порошенко использует элементы конкуренции между ведомствами, чтобы контролировать их и в то же время быть представленным в выгодном свете перед общественностью.
“Он может стоять над схваткой и выступить в глазах общественности неким арбитром, тем самым набрав себе дополнительных баллов. Используется классический прием “разделяй и властвуй!”, — говорит Добродомов. — В этой войне всех против всех (а сейчас мы наблюдаем именно таковую) Президент получает для себя позитив, он набирает баллы. В нужный момент во время конфликта появляется главный — тот, кто все разрулит, даже если не имеет на то конституционных полномочий, — и разруливает. Результат: его рейтинг не падает”.
Выживет сильнейший
Впрочем, Карасев не склонен столь демонизировать президентскую власть. По мнению эксперта, подковерные конфликты едва ли на руку Порошенко, хотя бы потому, что в их жернова попадают и его люди, которые в результате имеют шансы проиграть. Конфликт НАБУ и ГПУ с участием Луценко — тому пример.
“Природа конфликтов иная — она в том, что сейчас мы наблюдаем смену институциональной матрицы государства, — говорит Карасев. — Новое институциональное строительство вызвало неразбериху, конкуренцию между новыми и старыми институтами и внутри ведомств. Идет борьба за институциональное выживание, причем по всем фронтам: в СБУ, ГПУ и НАБУ, в Минфине, ГФС и МВД. Кто останется на плаву, кто вырвется вперед, кому предстоит стать “довеском”, кому — медленно умереть? Это ключевые вопросы. И они будоражат не только ведомства, но и политические группы, которые зависят от тех или иных институтов, от их выживаемости”.
Накала страстям добавляет тот факт, что реформы, в результате которых и возникли конфликты, на самом деле нельзя назвать необратимыми — есть риск того, что они будут повернуты вспять в любой момент, отмечает политолог. По мнению Карасева, борьба за выживание — тема долгая, она не прекратится в ближайшие месяцы, но впредь будет вестись по большей части подпольно, аппаратно. А вот насколько болезненно отразится она на обществе и на имидже страны, как раз зависит от Президента, который будет стараться понижать градус напряжения.
Фактор Ложкина
Уход Бориса Ложкина со своего поста большинство связывают отнюдь не с возросшим напряжением внутри президентского лагеря.
Хотя бы потому, что Ложкин, формально уходя из АП, по сути, там остается — о каком конфликте тогда может идти речь? По данным Владимира Фесенко, руководителя Центра политического анализа Пента, до конца года Ложкин будет работать в Администрации в полноценном режиме (full-time), но во внештатном статусе. Он будет передавать дела своему преемнику Игорю Райнину и запускать работу Национального инвестиционного совета, который возглавил в обновленном формате. Кроме того, как предполагает Фесенко, за Ложкиным по-прежнему останется его функция коммуникатора с олигархами, где он буквально незаменим.
К тому же эксперты напоминают о том, что бывший глава АП уже неоднократно заявлял о своем желании покинуть пост, ностальгируя по бизнесу. И нынешняя работа в Национальном инвестсовете ему явно по душе. Как пообещал сам Ложкин, он сделает из Украины “Мекку для иностранных инвестиций”.
Вот только как скоро ему это удастся, вопрос отрытый. Скандалы и войны ведомств, разгоревшиеся в Украине, встречены на Западе с нескрываемым недовольством, если не сказать, с негодованием, признается исполнительный директор Фонда Блейзера в Украине Олег Устенко.
“В Европе и США происходящее у нас трактуют так: бюрократическая машина сопротивляется реформам, при этом у власти нет политической воли сломить это сопротивление и запустить-таки механизм реформ, — говорит Устенко. — Поэтому на Западе делают вывод: надо ставить на тормоз программу сотрудничества (с МВФ), ибо деньги тратятся, а уверенности в том, что они тратятся с пользой и страна выходит на траекторию устойчивого экономического роста, нет”. В этой ситуации частные кредиторы, ориентирующиеся на общую обстановку и на МВФ, которые авансируют в нашу страну, будут стремиться забрать средства как можно скорее, говорит эксперт. “Уровень рисков при вхождении в Украину настолько высок, что нет такой рентабельности, что могла бы его перекрыть, — констатирует Устенко. — К нам не будут заходить до тех пор, пока ситуация не улучшится и не начнутся явные радикальные реформы. Да, конфликты и подковерные войны возникли бы в любом случае, их нельзя умалчивать или скрывать. Но главное — чтобы они дали ожидаемый положительный результат. Этого все ждут”.
Комментарии