«Фарш невозможно провернуть назад»
Ранним утром 21 ноября, в день восьмой годовщины начала Евромайдана, в украинский порт Южный прибыло первое судно из «угольного конвоя», обещанного режимом президента Владимира Зеленского. Этот уголь призван спасти энергетику страны от почти неизбежного коллапса, связанного с дефицитом энергоресурсов . Если бы подобную новость могли сквозь время увидеть молодые киевляне, пришедшие в ноябре 2013-го на площадь Независимости отстаивать «европейскую ориентацию страны», они бы наверняка решили, что это наглая ложь. И, возможно, просто молча разошлись бы по домам. Но, как говорится, фарш невозможно провернуть назад.
По мнению многих политологов, одно из главных последствий Евромайдана — утрата Украиной суверенитета. Сторонники нынешнего украинского режима говорят об «историческом выходе страны из-под пяты Кремля». Но все они стараются не вспоминать, что в период партнерства с Россией не было ни единого случая, чтобы Москва указывала Киеву, какие законы ему принимать и какие тарифы на ЖКХ устанавливать. Россия никогда «не держала Украину за горло железной долговой хваткой», требуя в обмен на кредиты разрушать собственную экономику и «обдирать» своих граждан.
До Майдана никогда в истории Украины посольства стран Запада не вмешивались напрямую в работу кабмина, Верховной рады, правоохранительной системы и судов — вплоть до выдачи прямых инструкций чиновникам и депутатам. И никогда в стране не было органов власти, не подчиняющихся никому внутри страны и напрямую курируемых внешними силами.
Наследие Майдана: с чем Украина пришла к восьмой годовщине «революции достоинства»
Признаки «полутоталитарного» государства
Еще одним следствием победы Евромайдана, прошедшего под лозунгами «свободы и независимости», стало то, что реальная свобода слова и воззрений на Украине резко закончилась. До 2014-го Украина в этом плане была достаточно свободной: люди почти любых взглядов были фактически равны. Коммунисты, анархисты и националисты, бандеровцы и сталинисты, пророссийские и «русофобы» были вынуждены сосуществовать в информационном поле на равных.
После победы Евромайдана новая власть быстро поделила общественно-политические взгляды на «правильные» и «неправильные». Причем публичное высказывание «неправильных» взглядов моментально стало наказуемо. Иногда это были уголовные дела по статьям «сепаратизм» и «госизмена», но чаще использовались другие методы. С этого момента госслужащие и бюджетники (врачи, учителя) за «неправильные» взгляды выкидывались с работы.
Новые карательные практики распространялась даже на тех, кто формально был независим от государства. Например, «пророссийскую» певицу Maruv национальный комитет по отбору отказался отправлять на Евровидение. Спортсменов-олимпийцев, осмелившихся сфотографироваться на пьедестале с россиянами, подвергали жестокой травле в соцсетях. За «антиукраинскую» позицию травили и увольняли даже сотрудников крупных частных компаний. При этом во всех официальных СМИ трубили о «царящей в стране свободе слова». Впрочем, после февраля 2021-го, когда совет нацбезопасности закрыл сразу три оппозиционных телеканала, подконтрольных лидеру партии ОПЗЖ Виктору Медведчуку, это само собой сошло на нет.
Наследие Майдана: с чем Украина пришла к восьмой годовщине «революции достоинства»
Еще одним ярким признаком новых времен на Украине стал сайт «Миротворец». Созданный при непосредственном участии руководства МВД Украины, он выкладывал в открытый доступ личные данные «антиукраински» настроенных граждан. Попадание в этот черный список до сих пор реально грозит его фигурантам большими неприятностями. К кому-то прямо в квартиру приходят местные нацисты, заставляющие людей каяться на камеру за неосторожные высказывания. А особо упорных и вовсе лишают банковских счетов вместе с лежащими на них деньгами.
Даже сегодня присутствие на сайте «Миротворец» может помешать человеку въехать на Украину, получить банковский кредит или послужить основанием для отказа в приеме на работу. Есть также целый список высказываний и поступков, которые воспринимаются в нынешнем «свободном» украинском обществе как табу. Так, Майдан запрещено называть госпереворотом, Крым — российским, запрещено хоть как-то оправдывать действия милиции и ОМОН во время беспорядков 2013-2014 гг.. Масс-медиа и политики, которые допускают подобные высказывания, сами быстро становятся маргинальными — на них подают в суд и лишают лицензий на работу.
Миллионы украинцев давно привыкли жить в этом «королевстве кривых зеркал». Гражданами ныне воспринимается как норма тот факт, что в стране существуют карьерные, экономические и даже физические угрозы для людей, публично придерживающихся «неправильных взглядов». Миллионы украинцев привыкли думать над каждым словом, взвешивать, что, как и в чьем обществе можно сказать, а чего говорить ни в коем случае нельзя.
Сложность ситуации и в том, что любая идеологическая травля негласно одобряется «демократическими» западными структурами и фондами, а факты расправы с несогласными ими же замалчиваются. Например, о том, что нынешняя власть объявила вне закона несколько масс-медиа и целый ряд политиков, толком не написало ни одно крупное мировое издание.
Несколько лет назад корреспондент ФАН испытал эти двойные стандарты на собственном опыте. Будучи в Нью-Йорке, в штаб-квартире крупной организации по защите прав журналистов, я прямо спросил у ее руководителей, почему никто из них не озаботился судьбой Олеся Бузины (убит радикалами из запрещенной в России С14 в апреле 2015-го в Киеве). И получил на это не менее прямой ответ.
«А Олесь Бузина, по нашим данным, не был журналистом», — удивленно ответили американцы.
Наследие Майдана: с чем Украина пришла к восьмой годовщине «революции достоинства»
Украинские «хунвейбины» как разрушители государства
Наконец, еще одним последствием Евромайдана стало появление на Украине отдельного класса людей — так называемых активистов. Наиболее близкая аналогия этого термина — китайские хунвейбины 1960-х. У них реально много общего. Например, та же цель — поиск и борьба с инакомыслящими. И те же средства — публичное насилие. Им присуща та же неподсудность, и та же склонность изображать из себя «представителей народа».
Ключевая черта украинских активистов — формально будучи рядовыми гражданами, на деле они обладают другим правовым статусом. Такой активист может безнаказанно избить кого-то, уничтожить его собственность или даже убить. Максимум что за это будет ему грозить — долгий и несправедливый суд, который в итоге назначит либо символическое наказание, либо вовсе отпустит на поруки или под личное обязательство. Например, активист Стерненко за доказанное убийство человека в Одессе получил семь лет условного срока.
Наследие Майдана: с чем Украина пришла к восьмой годовщине «революции достоинства»
Деятельность украинских «хунвейбинов» имеет разные ипостаси. Во-первых, они кошмарят неблагонадежных граждан — травят в соцсетях, нападают на них на улице или уничтожают их собственность.
Во-вторых, активисты «отрабатывают экономическую повестку» в интересах своих покровителей. Они могут без видимых оснований объявить того или иного бизнесмена или политика «зрадником», «сепаром» или «соратником [Виктора] Януковича» и подвергнуть его травле.
Все перечисленные перемены, произошедшие за восемь лет внутри украинского общества, могут говорить о его возможной деградации. И лишний раз подтверждают простой факт: Евромайдан в 2014-м стал трагическим событием в новейшей истории страны. Как бы ни старались бенефициары госпереворота выдать черное за белое, в реальности эта «победа» не имела ни одного позитивного последствия, зато обрела массу негативных. По мнению ряда украинских политологов, в обозримом будущем события последних восьми лет наверняка получат достойную оценку как в мире, так и на самой Украине. И историки будущего вероятно будут вспоминать о них так же, как мы вспоминаем дни фашистской оккупации страны в период Второй мировой.
Комментарии