Генсек Организации черноморского экономического сотрудничества Михаэль Христидис на полях ПМЭФ рассказал ТАСС о работе РФ и Украины в рамках организации и о путях возвращения доверия между странами
Созданная 26 лет назад Организация черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС), объединяющая 12 государств, работает для достижения сотрудничества и мира в бассейне Черного моря. Удается ли между странами ОЧЭС выстроить доверие и какие задачи стоят перед организацией, в интервью рассказал генсекретарь ОЧЭС Майкл Христидис.
— Какова была ваша повестка дня на Петербургском международном экономическом форуме? Что привело вас на это мероприятие?
— Прежде всего, для меня большое удовольствие и честь дать интервью всемирно известному информационному агентству ТАСС. По правде говоря, я первый раз участвую в Петербургском международном экономическом форуме. И я действительно очарован его организацией и возможностями, которые дает это мероприятие всем участникам. За эти три дня я узнал много людей, о которых до этого только читал в газетах или видел на официальных встречах с представителями нашей организации. Так что я попытался извлечь максимум из своего присутствия на ПМЭФ.
— Один из главных терминов, который звучал на дискуссиях в ходе форума, это доверие. Доверие к политике, доверие к деловым отношениям… На ваш взгляд, возможно ли сегодня улучшить ситуацию с доверием в мире?
— Я считаю выбор этой темы очень своевременным и важным. Сегодня в отношениях между государствами мы видим слишком много лицемерия, двойных стандартов. Поэтому я считаю, что если по итогам форума получится убедить мировых лидеров в том, что нам нужно больше доверять друг другу для достижения более высокого уровня сотрудничества, то это будет очень большим вкладом в международную повестку дня.
— Говоря о вашей организации, считаете ли вы, что между странами-членами ОЧЭС достаточно доверия? Или возможность для его повышения все-таки есть?
— Если быть откровенным, группа государств-членов нашей организации, а в ОЧЭС входят 12 стран, не очень однородна. У стран разные исторические и идеологические начала, разные уровни развития, разные приоритеты… Так что в наших уставных документах есть предохранительные клапаны, чтобы все государства чувствовали себя более уверенно при участии в нашей организации.
Именно это делает нас организацией, которая движется, в каком-то смысле, наверное, медленно, а принятие каких-то решений может занять у нас больше времени. Вместе с тем хочу отметить, что за 26 лет своего существования ОЧЭС достигла многого.
Но возможности для совершенствования нашей организации есть. И мы попытаемся, чтобы ОЧЭС в своей новой главе, которая была открыта в прошлом году после 25-летия, стала лучше, более эффективной и ориентированной на реализацию проектов.
Считаю, что наш регион потерял бы, если бы Организация черноморского экономического сотрудничества не существовала.
— Среди проектов, которые активно обсуждались в связи с вашим регионом, есть газопровод «Южный поток». Как вы относитесь к этом проекту? Считаете ли вы его полезным для черноморского региона?
— Позвольте сказать, что с самого начала мы гордились тем, что наш регион имеет важное энергетическое значение. И речь идет не только о том, что здесь производится много энергии, но также и о том, что это важный транзитный регион для доставки энергии от ее источников на крупные европейские рынки. Я бы сказал, что трубопроводы и места их прокладки и связанные с этим геополитические решения не входят в число вопросов, которыми занимается наша организация. Мы прежде всего занимаемся вопросами альтернативных источников энергии, сохранением энергии и энергоэффективностью.
Наш регион потерял бы, если бы Организация черноморского экономического сотрудничества не существовала
Так что мнение, которое я выскажу, будет личным: я считаю, что если государства смогут договориться друг с другом, то, конечно, нам нужно больше производственных мощностей, больше трубопроводов, которые облегчат транзит, потому что потребность в энергии растет, и мы должны удовлетворять эту растущую потребность с помощью новых трубопроводов. Так что я надеюсь, что страны, как те, что являются членами нашей организации, так и те, что в нее не входят, смогут прийти к соглашению по строительству этих трубопроводов. Если, конечно, это отвечает их интересам.
— Другое весьма драматичное обстоятельство заключается в том, что два крупных члена вашей организации — Украина и Россия — находятся в очень сложных отношениях. Как вы намерены решить этот вопрос и насколько серьезно он сказывается на работе вашей организации?
— Позвольте отметить, что даже из нашего названия следует, что мы занимаемся вопросами экономического взаимодействия государств-членов. Обычно мы стараемся избегать политических вопросов. У нас нет полномочий заниматься политическими проблемами. Но буду предельно откровенен — проблемы, которые вы упомянули, а также, возможно, некоторые другие двусторонние темы в отношениях между государствами-членами иногда отражаются на эффективности нашей работы. Но как я уже сказал, есть общее согласие, что мы должны оставить в стороне эти вопросы и сконцентрировать работу на том, как продвигать экономическое сотрудничество. В этом заключается добавочная стоимость нашей организации.
Чтобы когда-нибудь найти политическое решение этих проблем, нужно создать правильную атмосферу, правильную среду. Мы в нашей организации сводим государства-члены вместе, проводим дискуссии, много раз за год, обсуждаем вопросы, которые представляют общий интерес и могут обеспечить общую выгоду. И тем самым мы создаем такую среду, такой климат, в котором мы можем рассчитывать найти решение этих проблем. Так что в определенном смысле можно видеть в нашей организации, на базовом уровне, механизмы по созданию доверия, потому что мы продвигаем диалог и понимание.
— Что вы думаете касательно вопроса Крымского моста, который недавно был поднят украинским правительством?
— Я бы воздержался от комментариев на эту тему. Что бы я ни сказал, этого не примет одна или другая сторона. Это вопросы, которые выходят за пределы компетенции и ответственности организации.
Я бы сказал, что мы бы хотели видеть меньше точек раздражения между государствами-членами. И мы стараемся действовать таким образом. Если мы можем способствовать снижению количества таких точек, это вполне можно назвать одной из целей и задач нашей организации.
— Что вы думаете о сотрудничестве России, Белоруссии, Казахстана, Армении и др. стран региона в рамках Евразийского экономического сотрудничества? Могло бы оно положительно сказаться и придать импульс вашей организации и региону в целом?
— Это возможно, если мы установим обоюдно выгодные отношения. Наша организация по своей природе открыта. Мы стараемся устанавливать отношения со всеми государствами и международными организациями, где это возможно. Так, мы уже достаточно тесно сотрудничаем с органами ООН, ее агентствами, также мы сотрудничаем с региональными объединениями, как ЕС, если его, конечно, можно так назвать. И недавно мы попробовали наладить связи с ЕАЭС. По правде говоря, в ходе ПМЭФ мы встретились с председателем коллегии (Тиграном) Саркисяном, это была интересная беседа. Мы бы хотели взаимодействовать с как можно большим количеством партнеров. Ведь чем теснее мы сотрудничаем, чем больше прикладываем усилия, тем это лучше для региона. Таким образом, мы открыты для такого рода сотрудничества. И пока этот процесс будет развиваться в нашей организации, мы будем достигать конкретных результатов в будущем.
— Что вы думаете о предложенных Китаем проектах, таких как «Один пояс — один путь, от Китая в Европу»?
Мы не можем продолжать глобализацию таким образом, когда все больше богатств достается богатым, и все меньше — бедным
— В первую очередь, хочу отметить, что такая инициатива подчеркивает географическое значение нашей организации, в том смысле, что территории ее стран-членов являются по сути естественной границей между Европой и Азией. Мы являемся своего рода мостом. Любые попытки соединить два континента, даже три, включая Африку, так или иначе будут проходить через территории стран-членов нашей организации. И то, что мы делаем для упрощения транспортировки и торговли, в самом широком ее понимании, способствует этой инициативе.
Иногда я сталкиваюсь с понятием «Один пояс — один путь». «Пояс» огромен: он начинается с севера России и достигает юга Индии, в промежутке он разветвляется — мы говорили уже о Транссибирской железной дороге, новых железнодорожных путях, пересекающих Казахстан, Иран и Турцию, при направлении к Европе. Эти инициативы придали импульс, и это, конечно, приветствуется. И мы, как организация, хотели бы быть частью этого движения и развития. Это будет полезно для членов нашей организации.
— Обсуждали ли вы с китайской стороной то, как этот «Путь» будет воплощаться?
— Мы пытаемся наладить отношения с китайскими организациями, особенно с банками, чтобы привлечь интерес к нашим проектам. В сфере транспорта и облегчения условий для торговли у нас есть два основных проекта, например, шоссе-кольцо Черного моря, которое объединило бы все страны нашей организации и их столицы. На самом деле это не строительство новой дороги, а усовершенствование уже существующих дорог. И мы были бы рады привлечь азиатских инвесторов, не только из Китая, но и Японии и Кореи. Другой проект называется «Дороги моря», в котором участвуют 43 порта стран-членов нашей организации. Он должен послужить улучшению портовой инфраструктуры. Также он должен способствовать перемещению грузовых объемов с автомобильных дорог на железнодорожные и морские пути. На сегодняшний день большая часть грузоперевозок осуществляется именно по автомобильным дорогам, мы хотим это изменить. Также мы продвигаем концепцию интермодальных перевозок. Но мы, может быть, и построим лучшие дороги, но, если мы не сократим уровень бюрократии, достичь мы сможем малого. Поэтому мы также стараемся работать в этом направлении, чтобы товары при пересечении границ не задерживались на несколько дней, как это происходит сейчас.
— Как вы считаете, нынешний миграционный кризис в Европе может стать серьезным препятствием для этих проектов?
— Это так, но давайте разделять миграцию, которая представляет более организованный способ перемещения людей, и беженцев, в чем и заключается появившаяся в последнее время проблема — беженцы покидают свои дома в зонах конфликтов, где смерть практически неизбежна, из-за войны и разрушений. Действительно, есть проблема в том, что более развитые части мира должны позаботиться о них. Лично я считаю, что лучшее решение этого вопроса — и мне кажется, что это ориентированное на будущее решение — заключается в том, чтобы попытаться распределить мировые богатства более равным образом.
Мы не можем продолжать глобализацию таким образом, когда все больше богатств достается богатым, и все меньше — бедным. Мы должны попытаться помочь так называемому третьему миру и спасти живущих там людей. Это лучшее решение.
В остальном я не думаю, что миграция может как-либо повлиять на наши усилия по решению вопросов инфраструктуры, поискам способов соединить три континента — Азию, Европу и Африку. Очень важно сделать так, чтобы связи между ними были лучше. Когда я говорю о связях, речь идет не только о дорогах и портах. Это могут быть оптоволоконные кабели, линии воздушных перевозок, все что угодно.
— Как вы считаете, не пошел ли процесс глобализации, который был ключевым фактором экономического роста на протяжении последних 25 лет, не по тому пути из-за США и их действий, в то время как некоторые страны отстаивают принципы независимости и идентичности? Можно ли говорить о конце глобализированного мира?
— Это, конечно, мой личный взгляд, но я считаю, что глобализация никуда не денется. Потому что глобализация — это, в основном, результат развития науки и технологий. Этого остановить нельзя. Есть продукты, которые производятся в одном месте нашего очень маленького мира и потребляются в другом. Почему? Потому что силы рынка и производства всегда ищут способы производить более дешевые и при этом более качественные продукты. Так что глобализация останется.
К сожалению — и я думаю, об этом хорошо было сказано на фантастической пленарной сессии Петербургского международного экономического форума, в которой приняли участие мировые лидеры и директор МВФ (Международного валютного фонда) Кристин Лагард, — мы не привыкли к многосторонности. На протяжении многих лет в мире существовало два центра, а затем — одна сверхдержава и много других великих держав. Но сейчас ситуация меняется так быстро, что мы не успеваем к ней приспособиться, хотя, в конце концов, думаю, сможем. Ведь, как было сказано на пленарной сессии, торговые войны нельзя выиграть. Президент США Дональд Трамп хочет, даже не знаю, закрыть США в какой-то скорлупе. Не думаю, что ему это удастся, потому что те, кто хотят быть сверхдержавой, должны взаимодействовать с миром. Нельзя просто обрезать с ним все связи.
Как я уже сказал, здесь есть противоречия. Мадам Лагард отметила, что мы забываем о людях, а это может привести только к новым проблемам для мира. Нам надо распределить богатства более равным образом и помочь экономикам, которым требуется более высокий темп развития. Так что мы проходим через фазу, которая характеризуется популизмом, я бы даже сказал, дешевым популизмом, и национализмом, который с политической точки зрения может быть полезен некоторым лидерам, но, как мне кажется, в итоге он им серьезно не поможет, потому что мы живем в мире, где необходимость быть ближе друг к другу становится все более очевидной с каждым днем.
Комментарии